Ах, иначе в былые года Колдовала земля с небесами, Дива дивные зрелись тогда, Чуда чудные деялись сами. Позабыв Золотую Орду, Пестрый грохот равнины китайской, Змей крылатый в пустынном саду Часто прятался полночью майской. Только девушки видеть луну Выходили походкою статной, Он подхватывал быстро одну, И взмывал, и стремился обратно. Как сверкал, как слепил и горел Медный панцирь под хищной луною, Как серебряным звоном летел Мерный клекот над Русью лесною: Я красавиц таких, лебедей, С белизною такою молочной, Не встречал никогда и нигде, Ни в заморской стране, ни в восточной; Но еще ни одна не была Во дворце моем пышном, в Лагоре - Умирают в пути, и тела Я бросаю в Каспийское море. Спать на дне, средь чудовищ морских, Почему им, безумным, дороже, Чем в могучих объятьях моих На торжественном княжеском ложе? И порой мне завидна судьба Парня с белой пастушеской дудкой На лугу, где девичья гурьба Так довольна его прибауткой... Эти крики заслыша, Вольга Выходил и поглядывал хмуро; Надевал тетиву на рога Беловежского старого тура.