«Иван». Стихи и музыка Александра Маршала.В зеленом парке пацаны подрались, сукины сыны,Их драку постовой хотел пресечь.Спросил: «Кто первый в бой полез?»И вдруг как гром среди небес, В воскресный полдень Молотова речь.Сказал: «Сегодня в ранний час,Бомбили немцы Каунас,А также Киев, Севастополь, Минск и Брест».К нам уже лез Наполеон, но получил по морде он,И был с позором выгнан прочь из наших мест!«Ну что, вот так вот пацаны. Без объявления войны…»Зачем-то вслух сказал серьёзно постовой.И тихо кто-то из ребят спросил: «А что военкоматОткрыт сегодня? Или тоже выходной?»«Куда тебе, ты слишком мал», - Сказал сержант, как простонал,«Беги домой, там мать волнуется и ждет!А вы чего раскрыли рты, как жрать просящие коты, Бегите все, а то вам тоже попадет!» Он, Ванька, по отцу Смирнов, был предводитель пацанов.Бежал и представлял, что он уже боец.Дух перевел, вошел в свой дом, А там, склонившись над столом,Рыдает мама, и над ней стоит отец.Вдруг, подскочив к его плащу, мать закричала: «Не пущу!»Зачем-то скомкав плащ, руками теребя.«Ведь ты для службы староват, Какой уж из тебя солдат?Да и вообще там разберутся без тебя».Отец присел, потом привстал, и сразу как-то строже стал,Прикрыл глаза, как после долгого питья.И вдруг сказал: "Послушай мать, Пойми, я должен воевать,А кто ж ещё, скажи мне мать, если не я?"В саду боярышник отцвел, и батя всё-таки ушел,И воевал как надо, не согнув колен.Но как-то раз под Калачом, Не понимая, что-почём,Был долгий бой, потом ранение и плен.Но был он жив назло смертям, назло судьбе и лагерям,Где смерть с лихвою собирала свою мзду.Но он терпел и не стонал, Такое в жизни испытал,Уж коль привидится ну разве что в аду.Война назад ушла и вот, 44-й встретил год,Смирнова Ваньку в виде нового бойца.Теперь он молодой солдат, Сжимая крепко автомат,Пришел с боями рассчитаться за отца.Напрасно писем его ждал, лишь знал, что без вести пропалИ в списках, павших он не значится пока.Что полк не пятился назад, И смертью храбрых пал комбат, И не осталось даже взвода от полка.Ну, а Иван все шел вперед и с ним пока живой весь взвод. Но вот однажды зимним утром на заре,Уже не прячась, в полный рост,Отбросив немцев на сто вёрст,Вошёл в Освенцим в 45-м, в январе.Увидев их, застыл солдат! Они вдоль проволоки стоят…Живые тени с незнакомым блеском глаз…Достал буханку, разломил, Отдал, вздохнул и закурил,И затянулся крепко, как в последний раз.А тени жадно ели хлеб, и был неловок и нелеп,Голодный взгляд их из бездонной пустоты…Вдруг пробежал по телу ток! «Дай дернуть пару раз, сынок!Что, не узнал, Ванюшка?» «Батя! Это ты?!!!»И не поверив до конца, неловко обнял он отца,И прошептал: «Что они сделали с тобой?!Как долго я тебя искал, Но почему-то твердо знал,Что разыщу, что обниму, что ты живой!»Возможно скажете вы: «…но, такое только лишь в кино,Могло случиться. Это сказочный обман!»Нет, не кино, и не обман,Мне это рассказал Иван – герой войны,Седой пехотный капитан.Нет, не кино и не обман,Да, это он – Смирнов Иван,Тот самый Ванька – фронтовик и ветеран!