Benjamin Britten Death in VeniceBased on Thomas Mann's novella Conducted by Graeme JenkinsThe London SinfoniettaDirected by Stephen Lawless and Martha ClarkePerformed in 1989Glyndebourne Festival OperaRobert Tear Gustav von AschenbachAlan Opie Traveller / Elderly Fop / Old Gondolier / Hotel Manager / Hotel Barber / Leader of the Players / Voice of DionysusMichael Chance Voice of ApolloGerald Finley English ClerkPaul Zeplichal TadzioJozik Koc ... Youth / Jaschiu's FatherChristopher Ventris Hotel Porter / Youth / 3rd GondolierGordon Wilson Youth / First Gondolier / Strolling PlayerIain Paton Glass Maker / YouthAneirin Huws Youth / 2nd Gondolier / Priest at [ссылка]Heather Lorimer Girl / Danish LadyLinda Clemens Girl / Strawberry SellerGraham Stone Ship's Stewart / Restaurant WaiterJonathan Veira Lido Boatman / Hotel WaiterKaren Hoyle French Girl "Свое последнее великое произведение — оперу «Смерть в Венеции» (1973) по новелле Томаса Манна — Бриттен сочинял, будучи тяжело больным. Композитор был уверен, что «Смерть в Венеции» станет его лучшим сочинением. В конце жизни он решил создать нечто очень личное, откровенное — оперу, герой которой будет ассоциироваться с самим автором почти безоговорочно (в отличие, скажем, от Питера Граймса, Альберта Херринга или Безумной матери). Он больше не боялся быть неправильно понятым и высказывался почти открыто.Уже в самом начале произведения Бриттен дает знак чутким слушателям, какого рода оперу им предстоит увидеть. Первый же монолог Ашенбаха, страдающего от упадка творческих сил, начинается со свободно преображенного лейтмотива томления из оперы Вагнера «Тристан и Изольда». Приехав в Венецию, Ашенбах влюбляется в польского мальчика-подростка Тадзио, и эта любовь не может его не погубить. Однако страсть Ашенбаха — не грубая похоть извращенной плоти. Наслаждаясь созерцанием своего любимца, он проваливается в глубины европейской истории культуры и оказывается у ее истоков, в античной Греции. Странности продолжают нарастать: танец детей, участвующих в «играх Аполлона», сопровождается ансамблем ударных, напоминающим звучание гамелана… И нам становится понятно, что вожделенное детство человечества не привязано к какому-либо времени или месту: оно и здесь, рядом, в беззаботных играх детей, и в Древней Греции, и далеко на Востоке.Тайный соблазн современного европейца, отягощенного самосознанием и склонного к рефлексии, состоит в желании впасть в детство, возвратиться в мир инфантильных фантазий, превратиться в наивного дурачка, не знающего порока и не несущего ответственности. Но рай потерян навсегда: на возвращение в него наложен строгий запрет. Ашенбах не должен вторгаться в мир Тадзио…И все-таки рай потерян не до конца: в душе каждого взрослого остается частичка детства. Наверное, Бриттен изучил эту часть своей души, как никто другой. И будучи художником «с тонкой кожей», он, как никто другой, болезненно относился к покушениям на нее."