Ещё в 1918-м году Рюноскэ Акутагава написал леденящую душу повесть, «Муки ада». Придворному художнику нужно было расписать ширму сценами Страшного Суда. Чтоб дать глазам необходимый опыт, он сковал ученика цепью, в другой раз натравил хищную птицу, а чтобы увидеть адский огонь, попросил его светлость сжечь карету. Тот согласился, а внутрь велел посадить самое близкое живописцу существо – его единственную дочь. Обезьянка, любившая хозяйку, бросилась в пламя, чтобы погибнуть вместе с ней, а отец, придя в себя от первого потрясения, стал жадно впитывать в память то, что творилось на его глазах. Он создал гениальную картину, а потом покончил с собой.Многие поэты знали в себе эту страшную «наблюдательность». И Рюноске Акутагава знал. И этот петух из «Жизни Идиота» был, несомненно, евангельским, призвавшим к покаянию Петра. И самое страшное, как Акутагава пишет, что ему приходилось переживать за свою жизнь, это вздрагивающие плечи жены и улыбка, проступившая сквозь слёзы: «Всё в порядке, ничего, только мне почему-то показалось, что вы вот-вот умрете…».