Древо желания Год выпуска: 1976Производство: Грузия-фильмЖанр: Драма, Магическая притчаПродолжительность: 01:41:17Режиссер: Тенгиз АбуладзеСценарий: Тенгиз Абуладзе, Реваз ИнанишвилиКомпозиторы: Бидзина Квернадзе, Яков БобохидзеВ ролях: Лика Кавжарадзе, Сосо Джачвлиани, Заза Колелишвили, Константин Даушвили, Софико Чиаурели, Кахи Кавсадзе, Эроси Манджгаладзе, Отар Мегвинетухуцеси, Рамаз Чхиквадзе, Давид Абашидзе, Георгий Гегечкори, Сесиль Такайшвили, Георгий Хобуа, Джемал Гаганидзе, Борис ЦипурияОписание: !"Мольба", "Древо желания", "Покаяние" – великая трилогия, созданная за двадцать лет жизни. Это подлинная драма, в которой были и непонимание, и одиночество, и отчаяние. Работая над "Покаянием" в ту пору, когда сам замысел казался невероятным, Абуладзе преступал все мыслимые границы безопасности, сделав заложниками этого фильма чуть ли не всю свою семью. Рядом с режиссером через все трудности прошел и оператор Михаил Агранович. Экспедиции, съемки, монтаж шли под неусыпным оком сыска. Самому режиссеру, его родным и друзьям не раз угрожали. Но работа продолжалась. И когда она была завершена, фильм арестовали. Даже знать о существовании "Покаяния" было небезопасно.Только горбачевские перемены изменили участь запрещенного фильма. После долгих лет затворничества Абуладзе оказался в центре общественного внимания. Можно сказать, что он терпеливо сносил публичность. В огромных премьерных и фестивальных залах под прицелом фото- и кинокамер в его глазах вдруг появлялась какая-то усталость и печаль: может быть, он чувствовал, что суть его призывов и проповедей снова ускользает от людей. Когда Тбилиси прощался с ним, над людской рекой звучала фонограмма из "Мольбы", и возникало почти мистическое чувство, что сердце художника снова рвется от боли и отчаяния за всех, кто оказался неспособен к любви и покаянию.Не выдержав разлуки с любимой Маритой, которую старейшины выдали замуж за богача, Гедиа возвращается в родное село. Их встреча пробуждает прежнюю любовь. Но старейшины вмешиваются в судьбу молодых героев и наказывают их. Мариту сажают на осла и везут по деревне. Не выдержав позора, девушка умирает. Погибает и Гедиа. Распускаются красные цветы граната."Картина Тенгиза Абуладзе не имеет той гостеприимной общительности, с какой открываются зрителю иные фильмы грузинского кино. Нет в "Древе желания" и той особой, зовущей замкнутости - что-то таящей, мерцающей и драгоценной, которая подчас способна тянуть к себе больше любой распахнутости.Если для кого-то из нас фильм останется историей любви, режиссер не возразит. Пусть в памяти останется, как в голубеющем испарении земли, под дождем провели в поводу лошадь, на которой сидела девушка, и замученный, вымазанный глиной крестьянин тихо сказал: "О боже, не солнце ли спустилось на землю"... Приезд под дождем срифмуется с финалом, когда под таким же дождем, в том же от земли подымающимся холодном испарении будут вести на поводу осла, на котором задом наперед посажена на позор деревне Марита. И почти не слышно выстрела, от которого упадет в наполненную водой выбоину бежавший навстречу Гедиа: только плеск воды, немолчный, мелкий шелест капель. И будет сидеть на земле несчастная бабка Мариты, и мы вспомним, как она, тоже сидя на земле, обнимала внучку-сиротку, когда ту привезли домой.Стоит заметить, что вообще в фильме почти нет интерьеров, а если есть, то с ними связана беда. Близко до беды, когда Марита смотрит из окна одной полутемной комнаты в другую сквозь решетчатое оконце и видит, как неуверенно и покорно пьет из глинянной плошки вино её отец: дело решено, и он отдаст дочь за крепкого молодого соседа, не за Гедиа. Близко до беды, когда Марита моет пол в доме мужа, когда он заходит к ней лишний раз проститься перед отгоном стад.Если для кого-то "Древо желания" откроется как рассказ о земле в ожидании, о земле, незримо, тихо подрагивающей от гулов будущего, - режиссер и на этот раз едва ли возразит. особый строй картины связан с тем, что этот гул, к которому с такой гротескной, трогательной буквальностью прислушиваются сначала Иорам, стоя на четвереньках и приложив ухо к горячим избитым камням деревенской улочки, а потом и степенный Цицикоре, в одиночестве и сдолей нерешительности всё же принимающий ту же позу, - особый строй картины связан с тем, что этот гул их будущего есть для нас уже волнующий и трогающий гул нашего прошлого.Доля волшебства пленительно присутствует в картине Абуладзе. Что ты видишь в этих полях?Что было. Что может быть. В чем есть доля волшебства". (Инна Соловьева, "Доля волшебства", Советский экран № 3, 1978 год).