«Заложник собственной жадности: вершки, корешки или молитва Ефрема Сирина?» Иеромонах Димитрий (Першин) 15 марта, 2012 Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему. Мы просим Господа.Целомудрие – это, конечно же, не то, что сейчас ассоциируется исключительно со сферой сексуальных отношений. Абсолютно нет. По-гречески это слово означает целостность разума, целостность ума. Это умение выстраивать иерархию смыслов: что во мне главное, что второстепенное. Все в человеке от Бога, но всему свое место и время, в том числе и плотской любви.Мы просим, чтобы Господь дал нам здравый разум, который позволит выстроить внутри себя приоритеты. Сначала Господь, потом ближние, служение им, и только потом уже какие-то телесные потребности, включая и брак, если есть благословение на брак.Смиренномудрие как раз и возвращает нам эту иерархию бытия, потому что мы перестаем себя ставить выше других. Мы понимаем, что своими силами мы не можем ничего, но с Богом можем все.Терпения, в котором, собственно говоря, и воспитывается любовь, и любви просим мы у Бога.И последнее, о чем мы просим Господа, — дать нам силы начать этот путь.Ей, Господи, Царю!Даруй ми зрети моя прегрешения,И не осуждати брата моего.Потому что эти мои прегрешения, эти бревна, лесоповал, в моих глазах таковы, что тут уже не до чужих соринок, с собой бы справиться. Увидеть свой грех гораздо важнее, чем чужие грехи различать. Поэтому плач, молитва древних отцов были не о том, чтобы получить какие-то духовные дарования, а о том, чтобы научиться видеть свой грех, оплакивать его и с помощью Божьей от него избавляться.И вот мы просим Господа в этой молитве преподобного Ефрема Сирина научить нас различать укорные и неукорные страсти, дозволенные и недозволенные нам поступки, избавить нас от духа лжи, иллюзии и неправды и дать нам любовь, в которой мы становимся настоящими. Любовь, благодаря которой мы начинаем видеть свой грех, не осуждать других, а просить Господа, чтобы он и о них тоже позаботился, дал этот навык различения духов и заботы о своей вечной душе.