Ольга Черниенко: литературный дневник «ЖИВЫХ ЛЮДЕЙ… ПИЛИЛИ ДВУРУЧНОЙ ПИЛОЙ…» Садисты из партизанского отряда Рогова считали себя большевиками! В 1919 году они зверски замучили 2000 человек, четвертовали живых и отрезали им половые органы! Новокузнецкие власти перед юбилеем города опубликовали воспоминания члена банды Рогова! В редколлегии книги – мэр города Новокузнецка и его заместитель! В мирном и тихом городе Кузнецке (ныне Новокузнецке) в декабре 1919 года произошла неслыханная трагедия. После относительно спокойного «белого» правления колчаковцев, когда действовали и суды, и адвокатура, и порядок был, в город вломилась орда партизана Рогова, промышлявшая грабежами и насилиями. В городе проживало 3000 человек. Осталась в живых около половины. Большевистская ориентация членов отряда Рогова в двадцатые годы, еще по горячим следам гражданской войны, практически никем не оспаривалась. В государственном архиве Кемеровской области мы нашли несколько партийных дел на тех роговцев, которые в 20-30-е годы занимали видные должности в крае. Уже будучи при партбилетах, они получали от советской власти подарки по случаю 10-летнего юбилея революции в 1927 году. Они были в почете и у всех на виду. Например, садист Кузнецов, который собственными руками убил ни в чем не повинного священника села Атаманова (близ Новокузнецка), заведовал почтамтом в Томске и вспоминал об убийстве как о ярком «революционном» поступке. Садистским прошлым гордились и ставили его себе в заслугу! Между тем, интеллигенция двадцатых годов была настроена к роговцам менее добродушно. Известнейший писатель В. Я. Зазубрин, который будет расстрелян в 1938 г., в альманахе «Сибирские Огни» поведал о масштабах кузнецкой трагедии. Им же была озвучена цифра: 2000 погибших. Возможно, в эту цифру входили убитые не только в Кузнецке, но и в окрестных деревнях. По данным Кузнецкого райкома ВКП(б), приведенных в бумагах спустя шесть лет после трагедии, собственно в городе убито было 800 человек. О 700 погибших кузнечан сообщает в 1923 году газета «Советская Сибирь». Изуверы Очень известный журналист 1920-х годов Андрей Кручина в очерке «В глухом углу, в Кузнецке» (1923) сообщает: «Имя партизана Рогова надолго останется в памяти населения Кузнецкого округа… Со своими «молодцами» он чинил суд-расправу над всеми, у кого нет на руках мозолей… Не вешал, не расстреливал, а просто отрубал голову всякому, кто, по его мнению, «враг народа». В Кузнецке Роговым отрублено семьсот голов. Разбиты наголову учреждения, все бумаги в учреждениях, книги – все предано огню. Разрушены или сожжены все церкви и дома богатеев… Печать роговщины до сих пор лежит на Кузнецке. Почти четвертая часть домов в городе зияет черными впадинами вместо окон…». Итак, даже спустя четыре года город не мог оправиться от разрушений, нанесенных роговской ордой! Журналист Кручина, впрочем, о расправах с местным населением знал отнюдь не все. В сибирской периодике двадцатых годов упоминается несколько методов умерщвления, которые практиковал Рогов. Помимо отрубания голов, весьма распространенным было четвертование, сжигание живьем вместе с домами, распиливание живых двуручной пилой. Воображение подсказывало роговцам самые изуверские способы расправы. Например, купчихе Акуловой, когда ее пытали в стенах Преображенского Собора, воткнули в живот толстую рублевую свечу. Один из самых образованнейших культуртрегеров Сибири своего времени, краевед Дмитрий Тимофеевич Ярославцев, чья коллекция послужила основой для организации в Кузнецке городского краеведческого музея после его смерти, был очевидцем роговщины. Его рассказ передает в 1926 году журналист М. Кравков. Ярославцев рассказывает, как людей зарубали шашками: «Иду я мимо двора какого-то склада. Ворота настежь, на снегу лужа крови и трупы. И в очереди, в хвост, стоят на дворе семь или восемь человек – все голые и ждут! По одному подходят к трем-четырем роговцам. Подошедшего хватают, порют нагайками, а потом зарубают. И тихо, знаете, все это происходило, и человек начинал кричать только тогда, когда его уже били или принимались рубить…». «Дарю пилу на историческую память…» В общем, роговцы упражнялись в искусстве пыток кто во что горазд. А как же совесть? При советской власти роговцы жили в Кузнецке. Как они смотрели в глаза оставшимся в живых? Вот, например, Ф. Волков специализировался в отряде Рогова на распиливании живых людей. В этом деле ему активно помогала жена. Писатель Зазубрин после войны встретился с Волковым. Сожалел ли Волков о содеянном? Отнюдь! Волков не просто был уверен в своей правоте. Он гордился своим прошлым, и даже попросил Зазубрина передать в Новониколаевский (новосибирский) краеведческий музей «на историческую память» ту самую двуручную пилу, которой он казнил приговоренных к смерти. Более того. Участников партизанских садистских оргий по новым советским порядкам практически нельзя было подвергнуть наказаниям, их оберегал специальный Закон об амнистии. Это колчаковцев расстреливали «пачками», и в Кузбассе по сю пору, ...