«Живет во мне внутренний запасливый хомяк. Толкает под руку у полок и витрин. — Возьми фасоли, — говорит, — две банки возьми. Вот надо будет суп варить, а фасоль у тебя уже есть. Фасолевый суп – это быстро и полезно. Возьми три, она по акции. — Иди ты, - отвечаю, - зачем мне три банки? Я и одну не возьму. У меня список, в списке фасоли нет. — Возьми фасоли, — говорит внутренний хомяк, — и макарон вторую пачку, много – не мало. Если я послушаюсь, весь список полетит к чертям, кошелек я на кассе выверну, в рюкзак ничего не влезет, дома разбирать начну – фасоль, макароны, черт бы их побрал, куча чего-то еще, и не из чего готовить запланированный ужин. Зато суп можно сварить. Хомяк истерит, пытаясь вытащить из мусорного пакета драные штаны и скукожившуюся после неудачной стирки майку, клянется, что реанимирует осточертевшее платье («А мы хлопкового кружева купим, вот тут вот так обошьем, вот тут в швах распустим…». Да шел бы ты лесом, ты распустишь! Кружево обойдется дороже, чем вся эта тряпка! "Убери лапы, — сказала, – выкину, значит, выкину!"). Хомяк говорит — а если вот ту помаду смешать вот с этой помадой, то будет даже ничего. Еще я натюрморты на лице не рисовала, ага – и отдаю обе помады подруге, потом что мне они катастрофически не шли с самого начала, но хомяк заставил купить, потому что акция, и единственная подходящая уже заканчивалась. Осенью у хомяка праздник и обострение. Больше, больше баночек! Заморозь овощи! Засуши яблоки! Консервации!!! Как это у нас нет варенья? Как это идти в жопу вместе с вареньем? "Ну хоть баночку или две!"– пыхтит, заискивающе заглядывает в глаза... И вот я уже матерюсь у плиты, представляя, как буду отмывать намертво пригоревший сироп. — Помидоры! Вяленые помидоры, расчехляй сушилку! — орет хомяк, брызгая и подпрыгивая. — Ну и что, что их уже набралось на маленькую, но бодрую итальянскую деревню, зима длинная, давай еще пару баночек? И вроде забиты полки, полон холодильник, в морозилке между пакетами и лотками затерялось заначенное с августа мороженое – теперь, видно, до весны. Стерты кляксы, отмыта сушилка, в чашке чай, посидим да выдохнем уже, да? — Заправка. Заправка для борща, — говорит хомяк у самого уха. – Ни баночки же не сделали. Все, голодная смерть, придут морозы, а у нас есть нечего, нечем откупиться от волков, чумы, лесного духа. Только горячим борщом отпугнешь страх и холод. Вставай, режь свёклу, зажигай огонь, где там у нас еще баночки?» /Татьяна Суслова/