Когда я возвращалась домой затемно, волоча за собой санки, в мокрых варежках и с окоченевшими пальцами ног, бабушка надевала мне толстые шерстяные носки, которые заботливо грела на печке к моему приходу. В кухне пахло котлетами и луковым печеньем, тихо играло радио, две кошки спали в кресле у окна, свернувшись инь-янем. Завтра утром с санками за ёлкой. Вечером разбирать коробки с игрушками. Потом Новый год и подарки! В шкафу уже спрятаны новенькие коньки. Ещё верится в чудеса, но уже не очень в Деда Мороза. За окном падает медленный снег, а впереди почти две недели каникул! И всё вокруг твоё, всё тебе и для тебя! И эта ёлка, и снег, и Новый год, и даже тёплые шерстяные носки. Это было счастье. Но кто тогда догадывался об этом, кто об этом думал? В нашем обиходе не было такого слова. Счастье… Это представлялось чем-то взрослым, что с нами случится, когда мы вырастем. А детство – оно не о том... Елена Касьян, "Письма Кате".