Дай Бог сил всем мамам...💔 «Должен был проходить ВВК, но попал в штурм»: дончанка случайно узнала, что сын пропал без вести «Ищу сына! Смолянинов Данил Юрьевич, позывной Джайзер. 27 мая группа вышла на боевое задание и пропала. Направление — Красногоровка. Сейчас в списках без вести пропавших», — эта запись в социальной сети, сделанная 20 июня 2024 года, и стала поводом к написанию сегодняшней статьи. Первое, что бросалось в глаза, — разница в датах. О том, что её сын пропал без вести, Виктория Иванова узнала почти через месяц, и только после того, как за дело взялся военный юрист. К сожалению, случай не единичный, но Виктория единственная, кто согласился откровенно об этом говорить. «ДО СИХ ПОР БЫ ДУМАЛА, ЧТО С РЕБЁНКОМ НЕТ СВЯЗИ» «Данька присоединился к “Русской весне” в феврале 2014 года. А в апреле того же года взял в руки оружие. Служил в разных батальонах — в «Оплоте» и в «Сотке». Очередной контракт подписал уже в 2022 году. Попал в комендантские войска — это что-то сродни внутренней милиции. А потом уже, когда комендатуру начали сокращать, его перевели в резервный мотострелковый полк», — начинает Виктория. В резерв Данила перевели после того, как в феврале 2023-го заболел гепатитом В. Положили в больницу, обследовали, лечили. Выяснилось, что у него впридачу еще и гепатит С. «Он прошел полностью лечение от гепатита В, а потом мы ещё три месяца лечили гепатит С. Острая форма ушла, но последствия остались — у сына появились фиброзные образования в печени. Даня постоянно пытался пройти военно-врачебную комиссию, но не получалось. То бумаг не хватало, то ошибки в документах, то их просто тормозили в части. Наконец он собрал все справки и сдал для прохождения ВВК. И вскоре оказался прикомандированным к штурмовой мотострелковой бригаде, которая стояла под Красногоровкой. Это произошло так быстро, молниеносно», — недоумевает Виктория. О том, что Данил в штурме, она узнала от него по телефону. Правда, звонил он ей с незнакомого номера. То ли у него был второй телефон, то ли у кого-то попросил. «Даня опытный боец и точно не из робкого десятка. Он многое видел, через многое прошёл. Но в тот раз мне показалось, что он был чем-то взволнован или напуган. Клянусь, такого голоса у сына я не слышала никогда прежде», — вспоминает Виктория. Женщина не стала медлить и обратилась за консультацией к военному юристу. Объяснила ситуацию и ещё раз убедилась, что права её сына-военнослужащего нарушены. С таким диагнозом его не имели права посылать в штурмовую бригаду. «Ну и завертелась машина: пошли письма в военную прокуратуру, Минобороны, другие ведомства. Но это заняло время, конечно же. А в июне меня пригласил к себе юрист и сказал, что Данька числится пропавшим без вести с 27 мая 2024 года. Из части мне никто не звонил и не сообщал. Я бы и сейчас, наверное, думала, что с сыном нет связи», — уточняет собеседница. Извещение в военкомат почти месяц не могли отправить Услышав, что сын пропал, Виктория попыталась связаться с командованием воинской части и выяснить, что случилось. «Прошла все круги ада, но вышла на командира. Он подтвердил — да, ваш сын с 27 мая числится пропавшим без вести. Согласно записям в боевом журнале — сама я этот журнал не видела — группа получила боевое задание и пошла на штурм. После этого с ними оборвалась связь. Практически мгновенно. Больше никакой информации не дают», — рассказывает Виктория. Не откладывая в долгий ящик, она передала в часть документы, подтверждающие родство с пропавшим без вести. Они нужны, чтобы оформить денежное довольствие и извещение в военный комиссариат, из которого призывался военнослужащий. «Инструктор пообещала отправить спецпочтой извещение в течение нескольких дней. Прошёл почти месяц, а документы в военкомат всё ещё не дошли. Во всяком случае, меня под роспись никто не извещал», — делится собеседница. Ещё один болезненный, но необходимый этап, через который ей пришлось пройти, — анализ ДНК. Вика сдавала его в Донецке платно. «Можно сделать на Университетской, 19 бесплатно. Есть такая услуга для родственников без вести пропавших бойцов. Но типирование (это специфический анализ) там ждут до полугода. В Донецке всего две лаборатории делают ДНК по 25 маркерам. В одной я и сдала. Потом передам результаты направленцу в ростовский морг, чтобы внесли в базу данных», — продолжает женщина. НЕ ОДНА ТАКАЯ Виктория и военный юрист, который ей помогает, написали заявления во всевозможные инстанции прежде, чем обратиться в военно-гарнизонный суд. «Самое страшное, что я не одна такая. Когда я с головой погрузилась в проблему, начала общаться с мамами, женами без вести пропавших ребят, оказалось, что многим командиры по разным причинам не давали сразу добро на прохождение ВВК. И не один Данил со сложным диагнозом оказался в штурмовиках и теперь числится без вести пропавшим. Я хотела, чтобы мой сын прошёл перекомиссию и продолжал служить на второй линии или в резерве, чтобы всё по закону. Теперь я должна найти его. И не остановлюсь ...