Зимой Валентина приняла решение продать дом и уехать к сыну. Сноха и сын давно звали её к себе, но она всё не решалась сорваться с нажитого мета. И только после инсульта, поправившись, насколько это возможно, она, наконец-то, поняла, что жить одной уже опасно. Тем более, что в селе, где она жила, не было врача. Она продала дом, оставив почти всё новой хозяйке, и переехала к сыну. Летом семья сына с девятого этажа перебралась жить в недавно построенный коттедж. Дом был построен по замыслу и проекту сына. - Я вырос в доме на земле,- сказал он,- вот такой дом своего детства и построю. Дом был двухэтажный, со всеми удобствами, с просторной кухней и светлыми комнатами. Ванная отливала голубизной синего моря. - Прямо как на пляж попала,- шутила Валентина. Одно только сын не предусмотрел: комнаты Валентины и внучки Олеси находились на втором этаже. И пожилой женщине приходилось ночью спускаться по крутой лестнице в туалет. - Хоть бы не упасть со сна,- каждый раз думала она, крепко держась за поручни. Привыкла к новой семье Валентина быстро. С невесткой у неё всегда были хорошие отношения. Внучка не докучала, для неё Интернет заменял всё. И Валентина старалась никому не мешать. - Главное, никого не поучать, побольше молчать и поменьше видеть,- говорила она себе. Утром все уходили на работу, на учёбу, и Валентина оставалась с собакой Ринни и кошкой Марсей на хозяйстве. В доме ещё жила черепаха, которая взбиралась на край круглого аквариума и, вытянув шею, наблюдала за Валентиной, пытаясь выбраться. Покормив рыбок и черепаху, женщина звала собаку пить чай. Пёс был спокойный и умный. Проводив всех у порога, он шёл в кухню и выжидающе смотрел своими карими, на выкате, глазами в лицо Валентины. - Ну, давай чай пить,- говорила она, доставая из шкафа коробку с печеньем. Это и было то главное, для чего пёс приходил в кухню. Печенье он обожал. Никто, кроме Валентины, не угощал его. И не от жадности, а просто для собаки породы чау-чау должна быть определённая диета. Но женщине было жаль собаку, и она стала покупать печенье, предназначенное для маленьких детей, и угощать Ринни. После того, как был сварен обед и в доме наведён порядок, Валентина выходила на участок, в огород. Привыкшая к сельскому труду, она и тут продолжала им заниматься. Копаясь на грядках, она не сразу обратила внимание на соседний участок. Высокая ограда скрывала участок от посторонних глаз, и только в одном месте, за домом, ограды не было. Сын рассудил, что внутри ограда не нужна и поставил невысокий декоративный забор. Соседей женщина не знала. Несколько раз видела старика в поношенной шляпе, который тоже работал на участке. Он казался ей угрюмым и нелюдимым. Заметив её, сразу уходил в пристройку или гараж. Но несколько дней назад она невольно стала свидетельницей того, что её очень озадачило. Проводив, как обычно, домочадцев, она поднялась на второй этаж, чтобы навести порядок в комнате внучки. Та всегда опаздывала, торопилась, и не заправляла кровать. Валентина подошла к окну, раздвинула шторы и хотела открыть форточку, как увидела медленно идущего, с опущенной головой, старика. Он подошёл к малиннику, поднял старое ведро и уселся на него. Старик был в старой, неопределённого цвета, рубахе с длинным рукавом. По утрам в начале сентября было уже довольно прохладно. Человек кашлял и время от времени вытирал рукавом глаза. - Кашляет, а раздетый ходит,- подумала она, и тут поняла, что старик плачет. Тревожно дрогнуло сердце. - Случилось что? Может, помощь нужна?- метнулась она к выходу. Но громкий женский крик, донёсшийся в форточку, остановил её. - Значит, он не один,- рассудила женщина и вновь взглянула в окно. Старика явно звали, но он не отзывался и продолжал сидеть в той же позе. Что-то удручающе безнадёжное было во всём его обличье. Ветер шевелил седые пряди, обнимал сгорбленные плечи. И Валентина поняла, что человек совсем один, хоть и живёт в семье. Щемящее чувство жалости полоснуло по сердцу. Она знала, каким жестоким бывает одиночество. - Это что же такое надо сделать мужику, чтобы он заплакал?- подумала Валентина. Увиденное не выходило из головы. И она, работая на участке, стала присматриваться к соседям. Через невысокий забор на небольшом отрезке видно было немного, но она понимала, что старик весь день находится не в доме. Иногда она видела его на огороде, иногда слышала, что он что-то пилит в пристройке. Сегодня услышала, как он с кем-то разговаривает. Прислушалась: - Эх, бедные вы птицы,- говорил старик,- гуляете на свободе, пока тепло. Начнутся холода – посадят вас в клетку и кормить забудут. Я тоже в клетке. Куда деться? Кому мы в старости нужны? И такая тоска слышалась в его голосе, что Валентине стало нехорошо. - Это как же надо жить, чтобы с курами разговаривать?- подумала она, вернувшись в дом. Вечером, за ужином, спросила у снохи о соседях. - Раньше там семья жила. Потом хозяйка умерла, хозяин, Пётр Иванович, остался жить с сыном. Несколько лет назад сын женился и привёл жену к от ...