У Дашки было девяносто пять килограммов веса. И это при росте сто шестьдесят два сантиметра. Понятно, что с такими параметрами, она не укладывалась ни в какие формулы соотношения роста и веса. Хуже того, Дашка точно не знала свой размер и с трудом находила одежду. Продавцы в магазине, завидев её, насмешливо морщились и старались не замечать Дашку, давая понять ей, что Дашкины проблемы — это не их проблемы. Приходилось идти на рынок. Там сердобольные тётушки навскидку находили ей платья и юбки величиной с парашют. Дашка не то, чтобы любила поесть. Просто не есть она не могла. Начинало сосать под ложечкой, и появлялись суицидные мысли. Если в этот момент не сунуть что-нибудь в рот, дело могло закончиться в морге. Одно время Дашка даже подумывала стать борцом сумо, чтобы оправдать свои габариты, но после первой же тренировки ей понадобился нашатырь и двойная порция гамбургеров. Хотела ли она похудеть? Дашка старалась об этом не думать. А чего хотеть того, что неосуществимо?! Лучше булку съесть. Но примерно раз в год она снилась себе с тонкой талией, узкими бёдрами, длинными ногами и интеллигентно-небольшой грудью. На ней было короткое платье, туфли на шпильках и отчего-то венок из одуванчиков на голове. В общем, худеть Дашка не собиралась. Как растолстела в семнадцать лет на почве стресса перед экзаменами, так и ходила. А ведь пора было подумать о муже, детях, уютном гнезде и о чём там ещё принято думать в двадцать пять лет, но что совершенно несовместимо с девяносто пятью килограммами?.. Из мужиков Дашке нравился Брэд Питт. Ну, и немножко сосед с верхнего этажа, потому что со спины он был похож на Брэда Питта. Короче, мужской вопрос Дашку не интересовал. Как-то не понимала она мужского вопроса и всех переживаний с ним связанных. Дашка жила размеренной, неторопливой жизнью: работа, сериалы, женские детективы, работа. Ну и еда, конечно. Много еды. Счастье кончилось в одно прекрасное утро. К Дашке пришла двоюродная сестра Алла, и, выставив перед собой худосочного, белобрысого мальчика, попросила: — Дашка, будь человеком, посиди с Ванькой, а я в Сочи слетаю, личную жизнь улажу. — Надолго? — жуя бутерброд, уточнила Дашка. — Недели на две, — пожала плечами Алка. — А может, на месяц, как масть пойдёт. Ваньке было семь лет, он выглядел паинькой, и Дашка решила, что обузой племянник для неё не будет. — Ладно, я всё равно в отпуске, пусть живёт, — великодушно согласилась она. Всё началось с мелочей. — Не буду борщ, — сказал вечером Ванька, усаживаясь за стол. — И пельмени не буду. А винегрет тем более не буду. — А что будешь? — без особого интереса спросила Дашка. — Пиццу с морепродуктами. — Нет у меня ни пиццы, ни морепродуктов. Не хочешь есть, ложись спать голодным, — очень просто решила проблему Дашка. В три часа ночи её разбудил звонок. Дашка открыла дверь, и посыльный вручил ей огромную коробку, разрисованную крабами, кальмарами и прочей морской гадостью. Оказалось, что с Дашкиного домашнего телефона поступил заказ. Ошалевшая Дашка отдала посыльному аж семьсот рублей. Ванька спал как младенец. Будить и бить его было как-то неправильно. Дашка решила перенести беседу на утро. Она посмотрела на пиццу и почувствовала к ней отвращение. Но утром воспитательной беседы не получилось… Вместо зубной пасты в тюбике оказался клей, из душа на Дашку не пролилось ни капли воды, из унитаза выскочила механическая лягушка, а из фена в лицо выстрелила мучная пыль Выход получался только один — бить. Дашка схватила ремень от юбки и помчалась за Ванькой, который заученно и бесстрастно начал маневрировать между мебелью. Он скользил между креслом, диваном, сервантом и столом, словно скользкий уж между камнями. Дашка выдохлась через минуту и обессиленно упала в кресло. — Сволочь, — сказала она. — Жиртрест, — с безопасного расстояния огрызнулся Ванька. Если бы Дашка знала, что это только начало! «Семечки», — как говорила их общая с Алкой бабушка… — Картошку не буду, винегрет не буду, а в особенности не буду пиццу с морепродуктами, — сказал за завтраком Ванька. — А что будешь? — зло прищурилась Дашка, которой первый раз в жизни с утра не хотелось есть. — Лозанью и фруктовый торт. — Если позвонишь в ресторан и сделаешь заказ на дом, убью, — лаконично предупредила она Ваньку. — Сначала поймай, корова, — ухмыльнулся племянничек, ловко увернувшись от оплеухи. В то утро Дашка впервые за долгое время расплакалась. Она прорыдала в ванной целых пятнадцать минут, словно несчастная женщина, узнавшая об изменах любимого. Когда она вытерлась полотенцем, на лице остались чёрные разводы. Дашка так и не поняла: щёки и лоб испачкались о полотенце, или полотенце о щёки и лоб… К обеду у Дашки выработалась чертовская осторожность. К вечеру фантастически обострилась интуиция. Она не ступала по квартире ни шагу, не просчитав в уме, какими последствиями он ей грозит. При открывании шкафов взрывались петарды. При закрывании ничего не взрывалось, но Дашка приседала от страха. Прежде чем сесть, она проверяла, не намазан ли чем-либо собственный зад, и нет ли клея ...