События 13 марта 1918 года в Илеке (Илецкой станице) упоминаются практически во всех книгах и статьях, посвящённых Гражданской войне на территории Уральской области. Это и понятно, ведь именно “Илецкий бой” принято считать началом борьбы уральских казаков с большевиками. Однако, несмотря на всю важность последствий случившегося конфликта, говорят о нём, в основном, без подробностей и объяснений причин возникновения.
Расходятся мнения и в оценке события. Советские исто-рики всегда считали произошедшее “контрреволюционным мятежом”, организованным офицерской казачьей верхушкой. Сейчас распространена противоположная точка зрения - что красный отряд спровоцировал столкновение и защитную реакцию местных жителей.
Эта статья стала результатом сбора и обобщения материалов по этой теме.
   *      *      *
К весне 1918 года политическая обстановка на территории Уральского Войска была в напряжённо-неопределённом состоянии. В области действовали две разнополюсные силы, претендовавшие на власть, всё более чувствовалось различие классовых и национальных интересов.
Для большинства жителей области законной властью был съезд выборных Уральского казачьего войска и избранное из его состава Войсковое правительство. Ещё в 1917 году Войсковой съезд был признан депутатами от казачьего населения области высшим законодательным органом в Войске, решения которого были обязательны для исполнения на всей казачьей территории.
Но к началу 1918 года уральские казаки всё менее чув-ствовали себя единственными и полноправными хозяевами своей земли. Общее их число уже ненамного превышало другие группы населения области - иногородних, крестьян-переселенцев, киргизов. С началом революционных преобразований эти группы, особенно иногородние, всё активнее выдвигали различные политические и социальные требования. Они хотели изменения своего политического статуса, уравнивания в правах с казаками, предоставления в пользование земли, водных ресурсов и т.д. Но большинство казаков совсем не желало делиться с пришлым элементом своими многовековыми правами и привилегиями. 
   Ещё в апреле 1917 года Войсковой съезд принял резолюцию, в которой подчеркивалось, что “все земли казачьих войск.., как историческое достояние казачества, составляют неотъемлемую и неприкосновенную собственность каждого казачьего войска”.
Для борьбы за равные права с казачьим населением, в мае 1917 года в Уральске был образован Совет крестьянских и иногородних депутатов. Казачье правительство по ряду важнейших вопросов не раз пыталось найти с ним компромисс, но слишком полярными были взгляды на текущие проблемы у этих политических структур, слишком разными цели и задачи.
Войсковой съезд 28 октября 1917 г. не признал октябрьского переворота, открыто заявив, что стоит на позиции Учредительного собрания и впредь до его созыва провозглашает на территории Войска автономию. Между тем приход в центральной России к власти большевиков подарил надежду на изменение обстановки другим социальным группам населения. К февралю 1918 года советская власть была установлена на территории соседних губерний - Саратовской и Самарской, а также в Оренбургской области (причём в последней зарождавшиеся красные войска разбили отряды атамана А.И. Дутова, заставив его отступить в Тургайские степи).
В феврале 1918 года в Уральске был создан Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, высказав-шийся за признание в области советской власти. Войсковому съезду было выражено недоверие, как органу, большевицкой власти не признавшему. Члены Совета установили связи с руководителями советской власти в Москве и Саратове, получая оттуда деньги на пропаганду и агитацию за новый режим. Среди населения области они опирались на иногородних, солдат-фронтовиков, вернувшихся с войны, рабочих Уральска. Однако никакой реальной силой (политической или военной) зародившийся Совет не обладал, больше нагнетая страсти различными громкими воззваниями и немноголюдными митингами. Уральский Совет постоянно стремился вмешиваться во все стороны жизни области, подчас издавая распоряжения, прямо противоположные мнению Войскового съезда.
Несмотря на такое вмешательство во внутренние дела Войска, Войсковой съезд не стремился к обострению обстановки, и на это у него было веские причины. Прежде всего, у него почти не было вооружённой силы, на которую казачье руководство могло бы опереться. Прибывавшие до февраля 1918 года с Германского фронта казачьи полки распускались по домам, в Уральске оставались для ликвидации дел лишь их хозяйственные части и канцелярии. Был распущен и 10-й запасной Уральский казачий полк, во время войны стоявший в столице Войска и являвшийся опорой Войскового съезда.
Правда, в Уральске были созданы бюро казаков-фронтовиков и несколько малочисленных партизанских отрядов, преимущественно из офицеров и молодёжи. Они несли дозорную службу и разведку, располагаясь преимущественно на пограничных войсковых станциях по линии железной дороги Саратов-Уральск. Эти-то небольшие воинские силы и являлись, по сути, единственной опорой казачьего правительства.
В довершение всего, у казачьих отрядов не хватало вооружения, не было орудий, была большая нехватка в патронах и денежных средствах, необходимых для покупки недостающего снаряжения за пределами Войска. Казачье руководство прекрасно понимало, что военный конфликт с советской властью практически неизбежен, но, тем не менее, всячески старалось не допускать обострения обстановки, в ряде незначительных вопросов идя на уступки и компромиссы с Уральским советом.
Видя нерешительность Войскового съезда, свободно функционировавший Уральский совет, проводящий явно антиказачью политику на казачьей земле, всё более чувствовал себя хозяином положения, рассчитывая в случае вооружённого противостояния на помощь саратов-ских большевиков. Но видимые переговоры между двумя сторонами ещё продолжались. Так, 14 февраля 1918 года в Уральск приехала делегация из Саратова во главе с М. Усановым, выдвинувшая Войсковому съезду ряд заранее неприемлемых требований (прежде всего, требование установить в Уральской области советскую власть). На выполнение их съезд пойти не мог, но его депутаты снова не стали прерывать переговоров с большевиками, стараясь оттянуть время в надежде лучше подготовиться к военному конфликту и надеясь на перемену обстановки в соседних областях.
Но набирающие силу новые “хозяева земли русской” ждать больше не хотели - тем более, что к весне 1918 года всё настойчивей зазвучали голоса представителей Уральского совета о немедленном вооружённом выступлении. В силу ряда причин, прежде всего из-за неустойчивого положения в Саратове, саратовские большевики ещё не были готовы выступить против уральских казаков, но тут неожиданно помощь Уральскому совету пообещали оказать из Оренбурга. Имея после победы над атаманом А.И. Дутовым организованные военные части, опьянённые лёгкими успехами, красногвардейские отряды из Оренбургской области были готовы к вторжению на территорию Уральского казачьего войска.
В начале марта Уральский Войсковой съезд получил ультиматум от председателя военно-революционного комитета в Оренбурге комиссара С.М. Цвиллинга: “Уральск. Войсковому правительству. Именем Российской социалистической республики предлагаю вам в течение двух суток признать советскую власть, разоружиться и распустить мобилизованные казачьи полки. Если это не будет выполнено, то вас ожидает участь города Оренбурга. Будут двинуты силы из Оренбурга и Саратова и тогда ни один юнкер и офицер не останутся в живых. Казакам предлагаем немедленно сдаться. Начальник штаба рабоче-крестьянской армии, народный комиссар Цвиллинг”. Содержание и тон ультиматума были для казаков неприемлемыми, и заранее можно было предположить, что он будет отвергнут. То есть вторжение красных отрядов на казачью территорию было ими заранее подготовлено.
Войсковое правительство собралось на экстренное заседание - для него этот ультиматум и его возможные последствия были неожиданными. Войско готовилось к войне, которая признавалась всеми неизбежной, но не было к ней готово. Поэтому депутаты снова решили выиграть время, завязав переговоры с Оренбургом, как до этого были выстроены отношения с большевицким Саратовым.
В Оренбург отправлена была ответная телеграмма: “Срочно. Оренбургскому Начальнику штаба Рабоче-крестьянской армии Цвиллингу. Краевая областная организация в виде совета казачьих, киргизских и крестьянских депутатов организована и признается большею частью населения области. В Москву отправлена специальная делегация для установления основ взаимоотношений центра и области на автономных началах. Воинские части обслуживают задачи охраны и безопасности. Ваше требование принято с недоумением и считаем его результатом недоразумения. Посылается для выяснения в Оренбург делегация во избежание разных недомолвок и кривотолков”.
Но красный Оренбург не желал ждать. 10 марта 1918 года по прямому проводу комиссар Цвиллинг заявил представителями Войскового съезда, что срок ультиматума вышел и на уральскую территорию послан вооружённый отряд, а за ним последует и другой. Действительно, в тот же день красный отряд перешёл уральскую границу, заняв город Илек на севере войсковых земель. Делегация Войскового съезда, выехавшая навстречу красным, узнав об этом, повернула обратно.
*     *     *
Илек был выбран красным командованием для захвата по нескольким причинам. Это был небольшой, но довольно важный населённый пункт, считавшийся столицей так называемой Илецкой казачьей общины. Илек был третьим по величине, после Уральска и Гурьева, городом в области, с населением около 10 тысяч человек, и находился всего в 12 верстах от границы Уральского Войска с Оренбургской областью, что способствовало как быстрому отступлению в случае неудачи, так и поддержке передового отряда другими частями. Большевики полагали, что с занятием Илека они подчинят своему влиянию ближайшие станицы - Студеновскую, Мустаевскую, Мухрановскую, Благодарновскую - и, обеспечив тем самым свой тыл, смогут продолжить движение на Уральск.
Итак, в субботу 10 марта отряд красных без малейшего сопротивления вошёл в Илек. Приход красноармейцев для местных жителей стал полной неожиданностью. Большинство казаков было плохо осведомлено о текущих событиях, ни о каком ультиматуме из Оренбурга по области никто не слышал. Войско в то время ни с кем военных действий не вело, поэтому местные жители крайне встревожились, увидев вооружённый отряд на улицах мирного городка.
Незваные гости везли с собой несколько подвод с оружием для раздачи его своим будущим сторонникам - иногороднему населению Илека, составлявшему поряд-ка 10-15 % жителей городка.
Настроения уральских казаков красным были малоизвестны - в военных действиях против большевиков к марту 1918 года участия они ещё не принимали, но и советскую власть не признавали.
Чтобы придать хоть какую-то легитимность вооружённому захвату городка, в Оренбурге было объявлено, что “Военно-революционным комитетом получены сообщения, что в окрестностях Илека сосредоточены отряды юнкеров и офицеров, которые беспокоят и нападают на ближайшие села…” Конечно, никаких нападений на соседние села не было, как и вооружённых отрядов в Илеке, о чём красным было отлично известно.
Красным отрядом командовали комиссары В.Н. Ходаков и А.Е. Левашов. Численность его в разных источниках называется самая различная. Так, Л.Л. Масянов говорит о 580 человек при 12 пулемётах, Н.А. Дорошин и П.А. Фадеев - о 800 человек пехоты, полсотни конницы при трёх пулемётах. Но эти данные представляются преувеличенными. После сопоставления всех доступных источников, наиболее вероятно, что численность красного отряда составляла примерно 200 человек при 8 пулемётах.
Заняв Илек, красные расположились большими группами в его центре и расставили патрули по окраинам, а их караулы заняли почтово-телеграфное отделение. Также немедленно был занят дом богатого купца И.И. Ясникова и местный клуб, в котором расположился штаб отряда.
После полудня комиссар приказал собрать на главной площади Илека станичный сход. Явилось огромное количество жителей, казаков и иногородних. Сход вызвал для дачи объяснений командира отряда. От лица пришедших выступил окружённый вооружёнными красногвардейцами комиссар Ходаков - “мужчина в довольно рваном костюме, с оплывшим не то от ветра, не то от пьянства лицом”. Он никак не мог объяснить сходу свои документы, в которых было сказано, что он командируется в Илек для взыскания контрибуции, реквизиции хлеба для своих голодающих братьев в Ташкенте и введения советской власти. Кто подписал документы комиссара и кем они были выданы, не знал и сам Ходаков, так и не ответивший на вопросы возмущённого населения. Однако он настоял на том, чтобы сход рассмотрел поставленные вопросы.
Мнение большинства жителей Илека выразил выступивший казак Дьяконов: илецкие казаки неразрывно связаны с уральскими и не могут отдельно решить эти вопросы; если всё Войско признает советскую власть, то они тоже её признают. Насчёт хлеба было сказано, что казаки его сами имеют немного, а по вопросу контрибуции сход ответа вообще не дал, пообещав рассмотреть его отдельно.
Казачье население встретило требования красного комиссара крайне враждебно, однако среди иногородних раздавались голоса в поддержку новой власти.
Пока шло собрание, казаки узнали, что красные, наняв нескольких малолетних мальчишек, ходят по дворам и уже арестовали трёх офицеров, заявив при этом, что “им осталось жить 24 часа”. По требованию разгневанных жителей арестованные были тотчас освобождены.
Словесная перепалка между казаками и пришельцами готова была перекинуться в настоящее столкновение - ещё одним поводом к чему стало недовольство красных тем, что многие казаки пришли на сход в фуражках с кокардами, в погонах, в брюках с лампасами и т.д. На требования снять кокарды и погоны казаки отвечали отказом, страсти накалялись. Красноармейцы, предусмотрительно окружившие сход, вели себя вызывающе, “возбуждая ропот негодовавшего населения”. Как выразился один из казаков, “прибыли нежданные, незваные гости и начинают хозяйничать”. Желая показать свою власть, комиссар Ходаков приказал подчинённым открыть огонь в воздух. Невооружённые казаки разбежались, но жертв избежать не удалось - видимо, шальной пулей был убит подхорунжий Фролов.
В тот же день был собран ещё один, закрытый сход, на котором присутствовали только казаки Илека. На нём все требования комиссара были в категоричной форме отвергнуты. Выработанная казаками резолюция гласила: 1. советскую власть они признать не могут и доведут условия комиссара до сведений Войскового съезда и Войскового правительства; 2. реквизиции хлеба не допустят; 3. контрибуцию не признают. Более того, сходом были выдвинуты встречные требования начальству красного отряда. Было предложено прекратить начавшиеся обыски и аресты, снять свои патрули по городу, указать, на какое время прибыл отряд и т.д. Также было заявлено, что в случае нарушения в городе порядка его население выступит для защиты своих интересов.
Приговор схода в письменной форме был отдан комиссару отряда. Но тот, чувствую за собой вооружённую силу, зная о поддержке местных иногородцев и о скором прибытии ещё одного отряда из Оренбурга, сделал ещё более жёсткие заявления в адрес казаков. Он заявил, что ответа из Уральска ждать не будет и, “если казаки добром советской власти не признают, их заставят сделать это силой оружия”, реквизицию хлеба произведёт в любом случае по твёрдым ценам или бесплатно, контрибуция также всё равно будет собрана, а в случае выступления казаков “в Илеке не останется камня на камне”. Было выдвинуто новое требование: к 14.00 11 марта казакам сдать всё имеющиеся у них оружие.
В тот же день был образован Илецкий совет, который должен был стать новой властью в городе. Подавляющее большинство его состояло из иногородцев, и только два казачьих депутата. Комендантом города и уездным комиссаром был назначен иногородний житель Илека Чукан (настоящая фамилия - Чуканов). Бывший заливщик галош, он за совершение ряда преступлений разыскивался жителями своего города и для избежания наказания был вынужден из него бежать. Теперь он вернулся в качестве представителя новой власти. 
   Чукан сразу же реквизировал дом местного “буржуя” Ясникова, устроив в нём свой штаб. Одному из местных жителей он приказал запрячь тройку, в которой и разъезжал по своей новой вотчине. Его управление городом выражается в словах, сказанных одному из иногородних: “Иди, Пашка, и бери корову у соседа, у него три, а у тебя ни одной”. Так понимали новые хозяева жизни равноправие и социальную справедливость.
Вот как иронически описывал занятие красными Илека один из очевидцев:
Пришли ленинцы в Илек, больше 300 человек.
Весь отряд вооружён, всем оружием снабжён.
Местных жителей 600, к ним примкнуло - всякий сброд!
С ними выступил Чукан, всем известный хулиган.
Комиссар их - Ходаков, разорвать шел казаков.
И советов злую власть, думал здесь привить он всласть…
*      *      *
В противовес созданному большевицкому совету в ночь на воскресенье 11 марта 1918 г. тайно собравшиеся илецкие казаки выбрали комитет обороны. Многим из них уже стало ясно, что миром конфликт кончиться не может, и они были готовы защищать свою свободу с помощью оружия. Председателем комитета обороны был избран войсковой старшина Д.А. Балалаев, проживавший в Илеке после демобилизации и пользовавшийся большим уважением казаков, боевой офицер, участник русско-японской и германской войн. Он сразу занялся подготовкой выступления.
Выяснилось, что огнестрельного оружия на руках у станичников очень мало - лишь 10-15 винтовок. Зато все фронтовики имели шашки, да ещё сохранились несколько пик в станичном правлении.
Утром 11 марта были посланы гонцы в соседние станицы с просьбой о помощи, сил только местных казаков могло и не хватить. Прапорщик Д.И. Чернобровкин был направлен в Уральск (150 вёрст).
Красные же чувствовали себя полноправными хозяевами Илека. 11 марта был запрещён выезд из города, который оказался фактически на осадном положении. Также была начата реквизиция хлеба у населения, и наложена контрибуция на местную “буржуазию” в размере трёх миллионов рублей.
Комиссар приказал расстреливать тех, у кого найдут оружие. В ночь на воскресенье и все последующие дни красноармейцы производили обыски с целью его обнаружения (всего было найдено шесть винтовок), аресты среди офицеров, зажиточных казаков и иногородцев. Было арестовано до 70 человек. Начались доносы, сразу появились “доброжелатели”, заявлявшие, что тот или иной высказывались против большевиков. Священник был арестован за то, что у него на колокольне будто бы спрятан пулемёт.
Арестованные офицеры были помещены в здании клуба, где расположился штаб красных. В назидание другим был расстрелян за попытку побега сотник В.С. Юткин, кавалер трёх боевых орденов за отличия на Германском фронте. Остальные арестованные ожидали своей участи.
У арестованных горожан в открытую вымогали деньги за их освобождение. Добровольные помощники новой власти указывали на дома богатых жителей, где было, чем поживиться. Так, у купца Челышева красные вымогали 400 тысяч рублей, у Ясникова - 200 тысяч и т.д.
Декларируемая красными цель - установление советской власти - была только ширмой для неприкрытого грабежа населения. Вначале комиссар заявил казакам, что контрибуция будет взыскиваться только у богатых горожан, но после стал требовать лошадей и 100 пар сапог для своего отряда, что ещё больше возмутило население. При обысках красные и присоединившиеся к ним иногородние отбирали коней, седла, шашки. Те, у кого и этого не было, расставались с другим имуществом, красноармейцы ничего не гнушались брать. В одной лавке ими были взяты пачка табака, два мешка белья, воз сена, пять пар сапог и т.д.
Чтобы привлечь на свою сторону наёмных рабочих, трудившихся на мельнице богатого купца Челышева, красными было заявлено, что мельница теперь принадлежит им. Но это не помешало отобрать у тех же рабочих 37 лошадей, перевозящих на мельницу различные грузы...
Утром в понедельник 12 марта казаки вручили комиссару ультиматум, вынесенный комитетом обороны. В нём содержалось требование красному отряду покинуть станицу к 12 часам следующего дня. Но комиссар, ожидавший подкреплений, ответа не дал и, чтобы не дать казакам организоваться, запретил населению выходить из своих домов, расставив караулы на всех входах и выходах из города. На окраине города были вырыты позиции, выставлены пулемёты. Активное участие в этом принимали иногородние жители Илека, которые хорошо знали его окрестности.
Весь красный отряд теперь насчитывал приблизительно 500 человек, считая около 200 пришедших из Оренбурга и около 300 присоединившихся к ним иногородних. Число последних, правда, по мере знакомства с новой властью постепенно сокращалось.
В эти дни оренбургские комиссары хвастливо заявляли, что “отряды наши двигаются на Уральск и предполагают занять Уральскую область в течение 2-3 дней”. С этой целью они действительно направили в Илек на поддержку отряду Ходакова ещё один отряд в 350 штыков.
Казаки, зная, что к красным идёт второй отряд, медлить больше не могли. Войсковым старшиной Балалаевым был разработан план действий, согласно которому 13 марта казачьи отряды, спешившие на выручку Илека, должны были сосредоточиться на берегу Урала возле Челышевской мельницы и по условному сигналу - церковному набату - двинуться в бой.
С утра 13 марта дружины и отряды из Студеновской, Иртецкой, Благодарновской станиц, Головского, Алек-сеевского, Яманского, Вязовского, Кинделинского, Бородинского, Герасимовского посёлков начали стягиваться к Илеку с правой стороны реки Урала (Илек стоит на левом, “Бухарском” берегу). Дружины были небольшого состава (например, отряд Иртецкого посёлка насчитывал 67 человек, Студеновская дружина - около 150 человек), но все пришедшие казаки были добровольцами и все готовы были сражаться до конца, чтобы очистить территорию войска от большевиков.
Возглавляли отряды выборные начальники-одностаничники, которых казаки знали и которым верили. Как правило, это были только что вернувшиеся с Германской фронтовики в небольших чинах - урядники, вахмистры, подхорунжие. Офицеров в отрядах практически не было.
От пришедших отрядов были высланы делегаты, пред-ложившие комиссару красного отряда немедленно сдать оружие и покинуть пределы Войска. Не казаки были инициаторами последующего боя, наоборот, они несколько раз предлагали красным мирно уйти, но все их предложения отвергались. Красный комиссар был слишком самоуверен и надеялся на помощь со стороны Оренбурга.
К полудню вторника 13 марта казачьи отряды собрались на правом берегу Урала у Глинушкина сада и стали готовиться к атаке Илека, ожидая из города условного сигнала. Но время шло, а колокол молчал - под страхом смерти жителям Илека было запрещено покидать свои дома.
Как вспоминал один участник боя, “долго пришлось на холоде ждать… когда в Илеке ударит набат, по которому казаки должны были ринуться на Илек, но трудно было пробраться из города в отряд казаков и ещё труднее к колокольне”. Спас ситуацию урядник Ермаков, под обстрелом большевицких патрулей выбравшийся из Илека и рассказавший о положении в городе.
В это же время красные начали обстреливать казаков, и те в ответ решили немедленно атаковать, прямо по льду Урала, Челышевскую мельницу, где находился пулемётный отряд красных и их основные силы. Бой начался.
Пулемёты красных были поставлены на крыше амбара, наступавшие обстреливались также сильным ружейным огнём. Атакой казаков руководил командир Студеновской дружины, опытный фронтовик подхорунжий Т.Т. Тишков. По его приказанию, самые меткие из казаков старались выбить красных пулемётчиков, а в это время первая цепь наступавших казаков, состоящая из Студеновской, Кинделинской и Головской дружин, вооружённая в основном лишь холодным оружием, вилами и косами, бесстрашно пошла в атаку...
Шли студеновцы вперёд - не страшил их пулемёт,
Кинделинцы с ними в ряд, глаза удалью горят,
Тут же головцы в строю, парни храбрые в бою,
Помоляся враз пошли, белым снегом поползли…
Первой цепью храбрецов командовал фронтовик урядник Студеновской станицы Пётр Загребин. Во многом благодаря его боевому опыту, выдержке и отваге атака увенчалась успехом. Вот как описывает урядник Г. Панферов его действия во время атаки:
В битве храбростью своей, он берёг в цепи людей.
Беззаветно храбрым был, первый он врага теснил.
Лучше, он сказал, умрём, но Илек назад возьмем!
Во время этой атаки выдающуюся храбрость проявил казак Степан Портнов, в одиночку бросившийся на пятерых красноармейцев с пулемётом. В неравной борьбе он застрелил красного пулемётчика, но и сам пал смертью храбрых, дав возможность казакам приблизиться и переколоть команду, защищавшую пулемёт. Героизм проявил казак Прокопий Колкатин, сражавшийся врукопашную один с шестерыми врагами, которые так и не смогли его победить. Мужество выказали и другие казаки, почти без оружия кидавшиеся на вражеские пулемёты и винтовки.
В то время, как часть казаков атаковала красный отряд прямо в лоб, отряд Головского посёлка во главе с фронтовиком урядником М.П. Горбачевым устремился во фланг большевикам, внеся в их ряды замешательство. Окончательно же исход боя решил подход двух опоздавших дружин - Мустаевской и Бородинской. Стремительной атакой, несмотря на большие потери, Челышевская мельница была взята. Красноармейцы были выбиты из их опорного пункта и бежали, оставив пулемёты и бросая на бегу винтовки.
Вот как об этом ключевом эпизоде боя вспоминал его непосредственный участник, урядник Ф. Попов: “Прошли посёлок Студеновский, остановились на льду. Дубов (командир отряда Бородинского посёлка - Д.Д.) сделал расчёт, дал указания, как действовать, и пошли далее. Идем, а сердце замирает от волнений… Кто поёт песни, кто перебрасывается разговорами. А вот завиделось и роковое место - за лесом обрисовалась Челышева мельница; и скачут гонцы, махая шапками кричат: “скорей, скорей, бой начался, спешите”, и скачут далее.
Прибыв поспешным шагом на место, Дубов спешил команду, разделил на два взвода, а сам поскакал к начальнику отряда за указаниями и, получив указания, повёл наш отряд прямо на угрожающий участок - Челышеву мельницу. Под сильным огнём противника отряд наш вошёл в бой. Противник, увидев подкрепление, дрогнул, ослабил огонь, а станичники наши, увидев в нас поддержку, ринулись с криком “ура” вперёд.
Враги не выдержали натиска и в беспорядке пошли наутёк. Там на улицах города разразилась над ними законная расправа… Освобождённые жители самоотверженно ринулись на отступающих в беспорядке врагов и уничтожали их без пощады”.
После взятия Челышевской мельницы начался бой на улицах города. Загудел церковный колокол, на звон которого выскочили из своих домов многие жители Илека. Казаки и казачки с пешнями, вилами, косами бросались на пулемёты и винтовки красных бойцов. Среди сражавшихся казаков были женщины, подростки и глубокие старцы. Особо отличился в бою полный Георгиевский кавалер, 84-хлетний боевой урядник Е.Д. Рожков; бок о бок сражались престарелый казак П.И. Павлычев и его сын Х.П. Павлычев, отец и сын Тишковы и многие другие.
  Урядник Е.Д. Рожков
Единой линии обороны у красного отряда не было. Некоторые группы пытались дать отпор казакам на выгодных участках, другие стремились убежать из города, прятались по чердакам и подвалам. Кое-где красными была применена хитрость. Так, в одном месте боя ими был выкинут белый флаг, но при приближении казаков открыт огонь. Возмущённые бесчестным поступком, казаки жестоко расправились с побеждёнными.
Часть красноармейцев бежала к своему штабу, где попытались занять оборону. Здание штаба было взято приступом, все засевшие там были перебиты, а арестованные освобождены. Комендант Чукан был заколот пешней казаком В.Х. Савиным.
Некоторые красноармейцы, не надеясь на успех, с началом боя ускакали на Оренбург и тем самым спаслись. Одним из первых бежал с награбленным имуществом комиссар Ходаков, но далеко уйти ему не удалось. Он был пойман оренбургскими казаками в одной из ближайших к Илеку оренбургских станиц. При нём были найдены 65 тысяч рублей контрибуции. Ходаков был привезён обратно в Илек и убит его жителями.
Бой был закончен к 6 часам вечера. В числе трофеев казакам досталось много винтовок, 8 пулемётов, патроны и другое военное имущество. Перебиты были почти все пришедшие и присоединившиеся к ним - одних лишь убитых красноармейцев было около сотни. Пленных партиями приводили на площадь к станичному правлению.
Всю ночь и на следующий день в городе вылавливали прятавшихся красных. Схваченных ждала жуткая участь на берегу Урала. Их, “подводя поочередно к проруби, били колотушкой по голове и пускали в прорубь”. Как вспоминал Б.Н. Киров, “казаки опускали пленного в прорубь, потом вытаскивали его и опять опускали, и повторяли это до тех пор, пока он не превращался в ледяной столб, а потом пускали под лёд”. Жители Илека сполна отплатили за унижения и оскорбления, нанесённые новой властью за эти три дня. Пощадили лишь доктора, фельдшера и двух сестёр милосердия.
Казаки успели покончить с отрядом красных как раз вовремя. В ночь на 14 марта другой отряд красных в 400 человек пехоты, с пулемётами и двумя орудиями, двигавшийся из села Кулагина Покровской волости Оренбургской губернии, занял Мустаевскую станицу, недалеко от Илека. Командир отряда потребовал от жителей 200 подвод для своей пехоты, чтобы ускоренным маршем выступить с утра на Илек. Но, узнав о разгроме отряда Ходакова, поспешно повернул восвояси.
После окончания Илецкого боя были посланы в Уральск казаки с рассказом о случившемся. В это время оттуда уже шла помощь - в Илек были направлены сотни казаков и много добровольцев-офицеров.
Потери во время боя были и среди казаков, много раненых, которым требовалась помощь. В Уральске 15 марта был организован санитарный отряд для посылки в Илек, в составе двух врачей и двух медсестёр, было выделено пять тысяч рублей на медицинские расходы.
Особенно большие потери понесли отряды из Головского, Кинделинского посёлков и Студеновской станицы. Например, особо отличившаяся дружина Головского посёлка Мухрановской станицы потеряла убитыми 12 человек во главе с начальником дружины урядником М.П. Горбачёвым и 5 ещё были ранены.
По решению Войскового съезда от 18 марта 1918 года всем семьям убитых и раненых казаков было выделено единовременное пособие по 200 рублей на каждого члена семьи. В различных уголках Уральской области население собирало свои пожертвования. Так, атаман Уральской станицы собрал по подписным листам в пользу семей убитых в Илеке 3232 рубля 26 копеек, жители Трекинской станицы собрали 421 рубль 95 копеек и т.д. В столице Войска 8 апреля прошёл благотворительный симфонический концерт, организованный профсоюзом музыкантов Уральска под управ-лением Н.А. Свешникова.
Исключительно важную роль в победе казаков сыграл войсковой старшина Д.А. Балалаев. Как отмечал депутат Войскового съезда В.А. Калинин - “Успех организации станиц, выдержка, порядок и удача действий во многом зависела от него”. За отличия, оказанные в Илецком бою, Войсковой съезд на заседании 29 марта 1918 г. произвёл Д.А. Балалаева в чин полковника. Это было первое производство по решению Войскового съезда в начавшейся Гражданской войне.
События в Илеке нашли отражение и в народном творчестве уральцев. Помимо многочисленных воспоминаний очевидцев, рассказов, в которых вымысел нередко намного превосходил реальность, были созданы стихи, частушки и т.п. Осенью 1918 года урядником Г. Панферовым была написана целая поэма “Илецкий бой”, выпу-щенная Войсковым издательством отдельной книжкой.
Значение Илецкого боя было огромно. Уральские казаки впервые на практике познакомились с советской властью, властью насилия и террора. Поведение большевиков открыло глаза тем, кто был ещё одурманен красивыми революционными лозунгами, на истинную их сущность. Успех первого боя воодушевил казаков, спаял их ряды, показал всем, в том числе и соседям - оренбургским казакам, что красных можно побеждать. Излишняя же, может быть, жестокость по отношению к пленным показала: казаки будут беспощадно бороться за свою свободу, надолго отбив желание других красных отрядов хозяйничать на казачьей земле.
Вот как оценивал результаты боя корреспондент газеты “Яицкая Воля”: “Первый бой под Илеком имел для нас громадные результаты. Он не только выразил настроение наших казаков, их отношение к большевицким бандам, он не только дал толчок, который всколыхнул всё Войско, объединил его в одном порыве. Он, кроме всего этого, дал нам союзников. Пограничные с нами оренбургские станицы вынесли постановление о совместных действиях с уральцами, мобилизовались, разбили один из шедших на Илек красногвардейских отрядов и сами ныне переходят в наступление”.