В Сашином подъезде жила одна малоприятная пожилая женщина Ангелина Викторовна. Высокая, сухощавая, напоминающая цикаду. Весь дом от неё страдал, катком могла проехаться по любому. И я не исключение, и в меня время от времени летели ядовитые стрелы нелепых обвинений. Только я дама сдержанная, закалённая общением с придирчивыми клиентами в ателье, в конфликт не вступала, масла в огонь не подливала, просто желала доброго дня и шла по своим делам. А потом вдруг заметила, что вечно брюзжащая соседка притихла, пройдёт молча мимо, глазки в пол. Вроде недавно ещё крепкая была, бойкая, но, как бы мы не старались, время упрямо вносит свои коррективы в наше здоровье. Не сказать, что Ангелине лет много, всего лишь 74, но вот стала слабеть, пыл поубавила и настроение на нуле. Она, конечно, старалась марку держать: помада на губах, перстенечки на пальцах сверкают, шарфик на шее яркий, но красоты становилось всё меньше, всё больше сидела на лавочке во дворе, грустно наслаждаясь нежным теплом осеннего солнца. Стала тросточкой пользоваться, таяла на глазах, теряла опрятность и статность. Может женщина от одиночества страдала, хотелось внимания и заботы? Только не любил никто Ангелину, потому как помнили её заносчивость, высокомерность и скандальность, доброго слова же не услышишь. Саша рассказывал: в прошлом - богатая барыня, командный голос, муж при должности, детей нет, в доме - прислуга. Сама полы не мыла, не готовила, кофе утром ей в постель подавали. А вот машину водила хорошо, такие виражи закладывала, что многие мужчины завидовали. Мужа не стало семь лет назад, прислуга уволилась, теперь одна живёт. Варит что попроще, квартира запущена, на полках пыль, окна сто лет не мылись. За собой уже следить всё труднее, не то что за большой квартирой. Соседи сжалились стали помощь предлагать, а она в отказ: из деревни девка едет, племянницы дочка. Будет ухаживать. В одно прекрасное утро во дворе появилась девочка. Росточка небольшого, худенькая, в руках потертый чемодан, на ногах старые ботинки, на голове вязаный берет набекрень. Глазенки большие, на носу веснушки, улыбка до ушей, коса до пояса. Спросила, как пользоваться лифтом и уехала на седьмой этаж, где жила Ангелина. Весь дом всполошился: конец несчастной девочке, загрызет её старуха, как есть замучает. Это ж воробушек, птенчик, как она будет со сварливой бабулей справляться? Воробушка звали Дашей. Она старшенькая в многодетной семье была, первая помощница в доме. За малышней ухаживала, обеды варила, стирала, вещи чинила - всё умела. Матушка жалела дочку, вот и отпустила к занемогшей тётке с условием, что та поможет ей в городе образование получить. Дом притих, все ждали развития событий. На следующее утро Дашка вышла во двор, зажмурилась, подставив солнцу лицо, улыбнулась, погладила толстого дворничихиного кота Филиппа Петровича и вприпрыжку поскакала в булочную, зажав в руке авоську и весело напевая. Соседи успокоились: жива пока, и пошли заниматься своими делами. Девчонка оказалась твёрдым орешком, как Ангелина не старалась, раскусить не смогла. На несправедливые придирки и грубые указы недовольной родственницы, девочка отвечала спокойно, вежливо и с достоинством, обращалась только по имени отчеству, удивляла невозмутимостью, выдержкой и чистоплотностью. А ещё я бы сказала - утонченностью вкуса и уникальной элегантностью. Имела на всё свою точку зрения, и ненавязчиво следовала своим принципам. Первым делом навела порядок в кухне: окна блестят, кастрюли сверкают, на столе чистая скатерть и красивый столовый сервиз. Ангелина Викторовна пыталась против сервиза протестовать, но девушка уверенно и твёрдо настояла: зачем красивой посуде в шкафах пылиться, будем из неё есть. А когда Дашка стала готовить и по квартире аппетитные ароматы поплыли, старушка язык прикусила и пошла к обеду переодеться: ну не сядешь же к дорогой расписной, немецкой тарелке в старом халате. Тут больше подойдет блузка кремовая с рюшами, юбка в пол и туфли лодочки. Нарядная старушка в столовую явилась и охнула: красота! вилка слева, нож и ложка справа, салфетки, супница, чашечки фарфоровые, блюдца, печенье в хрустальной вазочке. И Дашка вежливо так Ангелине говорит: приятного аппетита! Разве мог кто-то знать, что этот хрупкий, деревенский воробушек обожает читать книги про сервировку столов, изучил вдоль и поперек правила этикета и мечтает стать ресторатором? Потихоньку девочка приводила запущенную квартиру в порядок, а заодно и старушку: пропуская мимо ушей её ворчание, требовала опрятности и аккуратности, хвалила за помощь и самостоятельность. На завтрак готовила кашу и какао на молоке, на ужин - овощи. Стол накрывался, как в лучших домах, по всем правилам: соусники, молочники, сахарницы, розетки, салатницы. Ангелина первое время, конечно, пыталась брюзжать и осуждать настойчивость Даши, но вскоре сдалась. Тут и слепому видно: жизнь то к лучшему повернула. Вот старушка как-то не сдержалась и расплакалась: никто её никогда не хвалил, а Даша - пичужка деревенская, всегда похвалит, в щёчку чм ...