На третьем курсе Соня выходила замуж. Простое белое платье удалось найти в магазине «Гименей». А вот туфли – немыслимый для 1968 года Christian Dior – привезли в Москву аж из Баку. Дело в том, что незадолго до свадьбы Соня съездила к родителям в Баку. Собрались родственники. Пришёл и друг семьи дядя Мотя. Из глубокого кармана плаща он извлёк белую кожаную лодочку 36 размера. Благородство её происхождения недвусмысленно подчёркивали две золочёные буквы на стельках. Буквы, способные вызвать экстаз даже у современных женщин, не говоря уже о советских: CD. – Christian Dior, Франция, – с торжественной скромностью сообщил дядя Мотя. – Достал через одного деятеля в Кубинке. Просил его, чтоб были, как у Брижит Бардо в фильме... Ну, ты его смотрела! Это тебе на свадьбу от нас с Марой. Через полчаса пришла и тётя Мара – принесла второй туфель. Сомневаться, что это фирменная вещь, не приходилось: в бакинском квартале Куби́нка – ударение именно на второй слог – в советское время из-под полы продавали практически любой дефицит. Туфли действительно оказались замечательные. Удобные, не говоря уже о том, что элегантные. Dior всё-таки. Соня благополучно вышла замуж. И одолжила туфли Миле – соседке по общежитию, когда у той была свадьба. Потом Свете. Неожиданно они приобрели славу счастливых. Ни один брак, в который невеста вступала в «тех самых туфлях Брижит Бардо», не распался – в отличие от многих иных, заключенных в те же годы. А потому спустя много лет эти туфли у Сони продолжали одалживать. Нога значения уже не имела – их, как башмачок Золушки, натягивали и на 38-й, и даже на 40-й размер. Главное было – постоять в них в ЗАГСе. На счастье. В этих лодочках выходили замуж и последующие поколения. Дочери тех самых подружек Сони из университетского общежития. Счастливые туфли увозили из Москвы в другие города Союза. Пару раз в 90-х возвращали уже из США. Простые белые лодочки оказались вне времени и моды. Конечно, они разносились, потерлись, но держались. Наконец, спустя 50 лет туфли понадобились уже внучке Сони. К тому моменту семья жила в Хайфе. Соня достала коробку. Потертая кожа, скособоченная колодка, растянутые и одновременно смятые задники. Зато чётко проглядывающие золотые буквы CD на стельках. «Надо б хотя бы колодку укрепить и набойки сделать», – решила Соня. Она направилась в ближайшую к дому обувную мастерскую – там, по уверениям соседей, работали свои. В небольшом помещении шуровали двое мужчин. По-русски они не понимали. Впрочем, сделав успокаивающий жест, позвали кого-то из подсобки. Оттуда вышел старик еще старше самой Сони – явно за 80 лет. – Чем могу служить, мадам? – приветствовал он её с неподвластным ни времени, ни месту лёгким кавказским акцентом. – Мадам последние полвека носит исключительно Dior. И хотела б носить их следующие полвека, – Соня выложила перед ним туфли. Сапожник взял обувь, повертел в руках. Потом полез в карман за очками. Его лицо вдруг стало серьёзным, как у хирурга на операции: – Где вы приобрели эту замечательную обувь? – Длинная история, – вздохнула Соня. И тут же в деталях пересказала приключения счастливых «туфель Брижит Бардо». Дослушав до конца, старик засмеялся: – А ведь и я тоже бакинец. С 1989 года здесь. Когда у вашей внучки свадьба? – Через три недели. Старый еврей задумался. Показав на туфли, что-то сказал на иврите другим сапожникам. Те, бросив свою работу, подошли рассмотреть. – Набойки, задник – это всё, конечно, быстро сделаем, – сообщил Соне старик. – Но знаете, это все-таки не Christian Dior. – Почему это вы так решили? – удивилась Соня. – Потому что, когда вы зайдёте через неделю, получите точно такие же. Новые. Бесплатно. И они снова прослужат полвека. Разве что золотая краска сотрётся раньше – такого состава, как в 1960-х, сейчас не найти. Будет мой подарок на свадьбу вашей внучке. Инициалы CD означают Савик Дайцельман. Это меня так зовут. И это я в 1968 году сделал ваши счастливые туфли. Алексей Боярский